Знает автор лишь только один, где у сказки (счастливый?) конец, ну а ты здесь лишь Шут, лишь Глупец, но она вся-тебе, погляди.
Я лежу на ладонях мира,
Запрокинувши в небо морду.
Мне не то, чтобы слишком твердо,
Мне тепло, уютно, не сыро,
Надо мною кружатся листья,
Кучка яблок валяется рядом...
Я лежала бы вечность кряду
В этом сумраке золотистом,
Собирая пыльцу рассветов
И пурпурный нектар закатов...
Но мир ставит на мне заплаты
И дает в помощь десять ветров.
Потому что мне нет дороги,
Кроме той, что наверх стремится,
Я, конечно, совсем не птица,
Но ветра помогали многим,
И со мной все правильно будет-
А иначе зачем рождаться?
Мир толкает меня в центр танца,
Заплетая узором судьбы.
Запрокинувши в небо морду.
Мне не то, чтобы слишком твердо,
Мне тепло, уютно, не сыро,
Надо мною кружатся листья,
Кучка яблок валяется рядом...
Я лежала бы вечность кряду
В этом сумраке золотистом,
Собирая пыльцу рассветов
И пурпурный нектар закатов...
Но мир ставит на мне заплаты
И дает в помощь десять ветров.
Потому что мне нет дороги,
Кроме той, что наверх стремится,
Я, конечно, совсем не птица,
Но ветра помогали многим,
И со мной все правильно будет-
А иначе зачем рождаться?
Мир толкает меня в центр танца,
Заплетая узором судьбы.
(Люди правильно придумали аплодисменты, иногда все, что у восхищения есть общего со словами - название)