Знает автор лишь только один, где у сказки (счастливый?) конец, ну а ты здесь лишь Шут, лишь Глупец, но она вся-тебе, погляди.
Любовь моя, не придумывай мне имен,
Не режь по живому,я, впрочем и так уж узор
На кубке из кости и на рукояти знамен,
И я покрываю когда-то святой договор:
О тех, кто без памяти, о невмешательстве сил,
О том, чтоб искра находила под кожей искру,
О тех, кто валяясь в осколках всем сердцем просил,
Чтоб быть тем, кого никогда ни за что не сотрут.
И я разрываю неписанный договор,
Поскольку не выполнить более и не смолчать,
Поскольку я воин и маг, но уж точно не вор,
Поскольку не стать рукоятью стального меча,
Иди и живи, я не стану тебе маяком,
Ни якорной цепью, ни светом, ни коркою льда,
Как это ни странно, ты дорог мне целым куском,
Но более целым куском я себе дорога.
Не режь по живому,я, впрочем и так уж узор
На кубке из кости и на рукояти знамен,
И я покрываю когда-то святой договор:
О тех, кто без памяти, о невмешательстве сил,
О том, чтоб искра находила под кожей искру,
О тех, кто валяясь в осколках всем сердцем просил,
Чтоб быть тем, кого никогда ни за что не сотрут.
И я разрываю неписанный договор,
Поскольку не выполнить более и не смолчать,
Поскольку я воин и маг, но уж точно не вор,
Поскольку не стать рукоятью стального меча,
Иди и живи, я не стану тебе маяком,
Ни якорной цепью, ни светом, ни коркою льда,
Как это ни странно, ты дорог мне целым куском,
Но более целым куском я себе дорога.